Председатель cовета директоров банка «Интеза», президент ассоциации «Познаем Евразию» Антонио Фаллико в преддверии V Евразийского форума в Вероне в интервью RNS рассказал об ожиданиях от выборов президента США и РФ, приспособлении России к санкция и переходе на модель «Сделано с Италией».

— По вашему мнению, Россия приспособилась к санкциям?

— Да, приспособилась. Но проблема стоит шире. Приспособиться надо не только к санкциям (и российским контрсанкциям, не будем забывать), но и к новым условиям ведения бизнеса вообще. Западные санкции ударили по российской экономике значительно меньше, чем ставший дешевле баррель, хотя отрицать их негативного влияния нельзя. Вместе с тем они подхлестнули некоторые назревшие изменения в экономике, например, в сельском хозяйстве, где второй год подряд происходит рост на фоне общего экономического спада.

Надо иметь в виду один важный момент. Санкции сейчас используются против России как механизм для ее ослабления, а не для достижения неких провозглашенных политических целей. Возможно, что снимут одни санкции, но введут другие. Сейчас вроде бы складываются условия для начала отмены санкционного режима в связи с событиями на Украине, но возникает риск введения новых ограничений, например, из-за Сирии. Бизнес на это повлиять не может, хотя такие меры бьют по его интересам. Санкции становятся частью новой экономической реальности, в ней и приходится жить.

— Насколько санкции осложнили отношения между российским и европейским бизнесом в целом и итальянским в частности? Европейский бизнес хочет идти в Россию? Это выгодно?

— Конечно, выгодно! И для банковской группы Intesa Sanpaolo, частью которой является наш российский банк «Интеза», и для итальянского бизнеса в целом Россия остается стратегическим рынком. Сиюминутная конъюнктура может меняться, сейчас она переживает не лучшие времена в значительной мере по политическим причинам. Но стратегические интересы никуда не деваются. Вспомните банальное, но правильное рассуждение: России нужны европейские, в том числе, итальянские технологии, а Европе нужны российские ресурсы. На самом деле, все сложнее, но я привел этот пример для простоты. Мы взаимодополняемы, взаимозависимы. Надеюсь, что после похолодания наступит оттепель и разумные, рациональные соображения встанут во главу угла.

— Прогнозируете ли возможность потепления отношений между ЕС и Россией после президентских выборов?

— Если вы имеете в виду президентские выборы в США, то за оставшиеся недели потепления точно не произойдет. Если вы имеете в виду президентские выборы в России в 2018 году, то я не был бы столь категоричен.

Но в наши дни два года — большой срок, за такой период может много чего случиться. Например, в будущем году должны пройти президентские выборы во Франции и парламентские выборы в Германии. Сейчас никто не скажет с уверенностью, кто встанет у руля этих крупнейших стран ЕС. Наберет обороты процесс смены политического класса в других европейских странах? Отразится ли это на отношениях с Россией? Объективным интересам обеих сторон отвечает нормализация отношений ЕС — Россия, но появится ли такая четкая политическая воля?

— Евразийский форум проводится с 2008 года — можно сказать, начала финансового кризиса. В 2008 году темой была энергетика (и это понятно), а с 2011 года — инновации. Во-первых, что приносит такой диалог, а во-вторых — каковы результаты обсуждения темы инноваций в течение пяти лет?

— Во-первых, предстоящий 20–21 октября V Евразийский форум в Вероне, как я надеюсь, позволит сделать качественный скачек в обсуждении проблем строительства Большой Евразии. Это сейчас единственная в Европе площадка для обсуждения этой важнейшей тематики на самом высоком уровне. В нынешнем году форум будет еще более представительным, собрав лидеров политики, бизнеса, экспертного сообщества многих стран.

Во-вторых, термин «инновации» нужно понимать широко. Здесь мы имеем в виду не только некие новые технологические или производственные решения. Это часть инновационного процесса, хотя и важная.

Но этой стороной дело не ограничивается. Смотрите, как изменился мир! Глобальная экономическая модель неузнаваема после кризиса, начавшегося в 2008 году. Сколько появилось новых вызовов, как возросли геополитические риски! В этих условиях политики должны проявлять инновационный подход, находить принципиально новые решения. Бизнес тоже должен демонстрировать инновационный подход в своей работе. Например, итальянские предприниматели в России переходят от простой продажи своих товаров к их совместному производству, меняя модель от «Сделано в Италии» к «Сделано с Италией». Это и есть инновационное решение для новых условий. Веронский форум как раз сфокусирован на этом. Он позволяет политикам, экономистам, предпринимателям, банкирам из стран Большой Евразии год за годом знакомить друг друга со своими позициями, обсуждать, вместе искать новые решения.

— В июне вы говорили, что не видите единой экономической стратегии правительства. Сейчас вы ее видите? Считаете ли необходимым реализацию комплексной стратегии развития? Какое видение вам ближе — Алексея Кудрина или Столыпинского клуба (кредитная эмиссия)?

— Я все же итальянец, хотя и возглавляю российский банк со 100-процентным итальянским участием. Мне не совсем удобно комментировать внутренние российские политические дискуссии. В общем плане я не изменил своей оценки: время для обсуждения истекло, пора действовать.

— На форуме во Владивостоке замглавы Минэкономразвития Алексей Лихачев говорил, что Россия готова возобновить переговоры о создании экономической зоны от Лиссабона до Владивостока, как только Брюссель даст сигнал. Вы видите признаки того, что ЕС даст такой сигнал? И возможно ли исключить политику из таких переговоров и сосредоточиться только на экономике?

— Я поддерживаю идею строительства единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока и, я бы уточнил, до Сингапура, чтобы охватить более широкую географическую зону. Но нельзя забывать про Японию, Индонезию, Филиппины, которые также заинтересованы в вовлечении в этот процесс…

Это грандиозная задача и должна быть рассчитана на десятилетия, а не на краткосрочную перспективу. Поэтому и оценивать происходящее надо, имея в виду именно такие временные рамки. Сегодня в ЕС пока не готовы, как вы говорите, к сигналам. Не страшно. Но это не меняет суть задачи.

Речь идет о территориях, где проживает 4 миллиарда человек. Представляете масштаб? Там сейчас действуют различные интеграционные проекты — ЕС, ЕврАзЭС, АСЕАН, Экономический пояс Шелкового пути… На части Большой Евразии идут войны — возьмите хотя бы Ближний Восток. Мне кажется, надо искать точки соприкосновения, взаимодействия между разными проектами, но не стремиться действовать по формуле «или одно, или другое». Надо и одно, и другое, причем, к взаимной выгоде. Не исключать одних, а стараться максимально вовлечь всех, сохранять баланс интересов, чтобы каждый участник увидел свою выгоду. В идеале однажды должно получиться экономическое пространство, живущее, конечно же, не по одинаковым, но по совместимым правилам. Но идеал — это умозрительное понятие. Жизнь всегда оказывается богаче.

— Планирует ли банк «Интеза» снижать ставки по кредитам и депозитам?

— Контроль за ставками по банковским продуктам — важнейшая составляющая финансового менеджмента банка. Мониторинг и пересмотр ставок осуществляется на постоянной основе. Тенденция снижения ставок на банковские продукты будет сохраняться в ближайшей перспективе под влиянием монетарной политики Банка России и в связи с необходимостью поддержать переход российской экономики на траекторию роста.

— Вы согласны с мнением Германа Грефа, что банки в нашем понимании в ближайшие годы могут физически исчезнуть — они превратятся в технологические финансовые институты, уйдут в «цифру»?

— Цифровые технологии в банковском деле — это реальность. Доля операций банков с их использованием будет нарастать, особенно применительно к стандартным финансовым услугам. Но как представитель банковской группы, ведущей свою историю с XVI века, могу сказать, что успех банковского дела, помимо технологий, во многом зависит от репутации, традиций, выстраивания и развития доверительных отношений с клиентами. И здесь далеко не все можно оцифровать.

— Банк «Интеза» покупал российские евробонды в этом году? Если да, то в каком объеме? Считаете ли вы этот инструмент интересным? Необходимо ли России увеличивать внешние заимствования?

— Для формирования портфеля ликвидности мы используем российские долговые обязательства, номинированные в рублях, потому что доля рублевых активов в нашем балансе превышает 82%.

Россия как суверенный заемщик имеет один из самых низких уровней внешнего долга в мире (около 4% ВВП). Поэтому, безусловно, выпуски еврооблигаций находят высокий спрос среди инвесторов, поскольку являются одними из лучших по соотношению риск/доходность. Другой вопрос, нужно ли России занимать именно в иностранной валюте, учитывая положительное сальдо торгового баланса и профицит текущего счета? А увеличить уровень государственного долга с нынешних 14% ВВП для частичного покрытия текущего дефицита бюджета можно без существенных рисков для финансовой стабильности.

— Планирует ли банк «Интеза» участвовать в реализации проекта «Северный поток — 2»? Каким образом? Обращался ли оператор к вам за консультациями по вопросу финансирования?

— Наша группа — Intesa Sanpaolo — участвовала в первом проекте «Северный поток». Я не вижу, почему мы не могли бы участвовать в его продолжении. Это экономически обоснованный проект, под ним, в отличие от некоторых других в Европе, есть и реальные объемы природного газа, и реальный спрос. Если к нам поступит запрос, то мы его рассмотрим.